Талантливая, яркая, она — звезда сцены Театра им. Вахтангова, лауреат российских театральных премий “Чайка”, “Хрустальная Турандот” и ордена “Слава нации”. Она любима зрителями и востребована режиссёрами, она узнаваема и роскошна, хотя почему-то называет себя “девочкой с сомнительной внешностью”. Она — Юлия Рутберг. Остроумная, энергичная актриса с амплуа “сильной женщины”. Звезда Театра имени Вахтангова Юлия Рутберг в своем эксклюзивном интервью для нашего журнала рассказала о красоте, поэзии, театре, планах на будущее и  многом другом.

Юлия, наше интервью происходит весной, в период оживания природы, цветения, поэтому хочется говорить о красоте, радости и любви. Скажите, пожалуйста, что для Вас является критерием красоты в искусстве?

Это гармония, когда нет ни в чем пе­ребора, когда все в меру и, если это спек­такль, значит это и декорации, и костюмы, и музыкальное оформление, и игра актеров, когда все увязано в некое единое целое, а не существует отдельно по кускам. Мне кажется, что красота — это некое золотое сечение, когда сходится все, когда все пропорции в меру, а совершенные спектакли отличаются тем, что работа художника не кричит костюмами, которые на актерах, а музыка дополняет сюжет и действие, когда существует воздух в любом произведении, когда ты дышишь им, будь то спектакль или картина, или музыка. И из всего этого, именно тогда создается впечатление произведения красоты.

Невозможно обойти стороной вопрос о женской красоте. Кто она, в Вашем понимании, истинная ЖЕНЩИНА, в чем ее красота и сила? Как Вы относитесь к современным эталонам женской красоты?

Эталоны красоты очень меняются и меняются пропорции фигуры, но мне кажется, что всегда выигрывают те женщины, в которых есть неповторимое лицо и собственный стиль и когда это не просто отдельная красивая фигура и красивые глаза, а когда это все объединено. Главное — это женская природа, кто-то с перцем, кто-то со сливками, кто-то с каким-то пахучим миндалем, но в каждой женщине, которую запоминают обязательно есть какая-то изюминка, она самостильна. Вот есть женщины, которые появляются и сразу становятся иконами стиля: под них уже начинают выщипывать брови, красить губы, носить похожую одежду. Например, Моника Белуччи — красива вне времени, потому, что у неё какая-то невероятная женственность, ее лицо совершенно вне времени. Она могла бы быть Рахилью в Ветхом завете или Марией Магдаленой, и сегодня она безумна красива, потому, что в ней есть какая-то тайна, магия в которой утопаешь, или, например, Мишель Пфайфер у которой просто удивительная пластика и грация, при этом уникальным  образом сохраненная детскость и шлифованные черты лица.

Когда-то эталоном красоты была Нефертити, а сегодня ее бы все воспринимали как экзотический фрукт, но вряд ли бы как эталон. Красота женщины — это живое понятие. Есть застывшая красота, а есть пластика, то как женщина двигается, как разговаривает и, конечно, женщину очень украшает образованность и чувство юмора, потому, что, когда красивая женщина еще красиво и умно говорит, может поддержать любую беседу, знает языки, в ней проявляется настоящий лоск и шарм, а женщина не может быть без шарма, потому, что застывшей красотой можно любоваться лишь несколько минут. Поэтому в женской красоте важны биотоки, которыми женщина воздействует на окружающих.

Юлия, Ваше имя на афишах является для зрителей гарантом качества представлений. Расскажите, пожалуйста, о Ваших творческих планах, о предстоящих проектах в театре и кино и, конечно же, о поэтических концертах.

Скоро на Первом канале выходит очередной сериальный проект под рабочим названием “Икорное дело” — это знаменитое дело советских времен. Мы снимали и летом, и осенью, и с заходами в Рим, после этого — монтаж, озвучание. Он  должен скоро появится на Первом. Честно говоря, каких-то больших проектов в этом году не было, потому, что от чего-то пришлось отказаться из-за огромного количества гастролей, что-то не срослось со съемками и застыло из-за проблем с финансированием. Что касается театра, недавно была премьера в театре “Станиславского и Немировича Данченко” — “Царь Эдип и синяя борода”. Портфель новых пьес еще не обнародован. Есть всякие затеи, а будет это или нет говорить еще рано.

Что касается поэтических вечеров, в этом году у меня намечены две программы — одна поэтическая,  другая музыкальная. Мы ездили в Америку, отыграли там 11 спектаклей в одиннадцати городах. Очень много ездили и по России, и очень радует, что люди с таким удовольствием воспринимают хорошую русскую речь, хорошую русскую поэзию и жаждут хорошего русского языка. Мне очень радостно, что людям нравится приобщаться к художественному слову, а это есть самый важный и главный критерий.

Что значит в Вашей жизни поэзия, есть ли любимые поэты и стихи?

Поэзия в моей жизни — это артезианская скважина, это такая чистая вода. Потому, что очень много мусора, очень много болтовни, очень много схоластики и очень много глупости, а стихи, это умная, тонкая, выразительная вещь. Вот есть Грановитая палата Кремля, а если создать Грановитую палату русской поэзии, то там в виде сокровищ будут лежать и Пушкин, и Лермонтов, и Грибоедов, и Бродский, и Ахматова, и Цветаева, и Мандельштам — целая библиотека поэтов, которая раньше была в каждом доме у интеллигентного человека. Мне кажется, что людям стоит утруждаться и  читать хорошие стихи вместо того, чтобы читать газету или решать кроссворды.

Вы сыграли много сильных женских героинь: Коко Шанель, Сара Бернар… Есть ли персонаж, которого Вы мечтаете еще сыграть?

Я никогда об этом не говорю, потому что “Мысль изречённая — есть ложь”, а когда у тебя есть мечта, то это такой грааль, который нужно сохранять, чтобы не расплескать, а когда все уже свершилось, об этом можно смело говорить, потому что, это уже материализовалось.

Вы приезжаете на Кипр со спектаклем “Крик лангусты”, в котором играете роль знаменитой Сары Бернар. Есть ли между Вами что-то общее?

У нас общее то, что для нас обеих: жизнь — это театр, это игра, это образ жизни, это огромное количество страданий, недугов, преодолений. Это, например, то, что никогда нельзя отменять спектакль, если пришла публика. Это способность преодолевать очень серьезные барьеры и, несмотря ни на что, выходить на сцену, это способ регенерироваться, потому что хорошие спектакли — это возможность выплеснуть все негативное что в тебе есть, это возможность оплакать и собственные горести, хотя ты говоришь вроде бы словами чужого человека, это возможность зарядиться позитивной энергией. Мы себя и калечим со страшной силой, и лечим одновременно, а вместе с тем, мы лечим и зрителей. Ведь мы тоже такие же врачеватели.

Хороший артист, выступающий на сцене, может вызвать такие зоны сопряжения с тем, что зритель видит, и может быть мы подтолкнем его к решению какой-нибудь проблемы, может развяжем какие-нибудь узлы, может быть напомним ему, что не все так печально и всегда есть выход из любой ситуации, что нужно поверить в себя и, что любовь — это главное, что у нас есть, и что деньги очень важны, но это не определяет жизнь, и не может сказать про себя богатый человек, что он счастлив благодаря деньгам, а бедный  человек может сказать, что он счастлив, потому, что не это является критерием гармонии человека  с собой и окружающим миром. Сара Бернар была удивительно мужественной женщиной, необыкновенным трудоголиком, человеком, для которого эмоции, это и была сама жизнь. Даже когда она осталась без ноги в своем замке, то проживала заново самые яркие впечатления своей жизни. Ей нужно было плакать и смеяться для того,  чтобы чувствовать себя живым человеком, поэтому она продолжала играть со своим секретарем, в этом и была ее жизнь.

Вы посещали Кипр прошлой весной. Какой след он оставил в Вашей памяти и чего ждете от новых встреч с ним?

Кипр — замечательное место. У вас поразительный климат, потому что внизу жара и море, а в горах можно увидеть снег. Масса прекрасных деревень с вкуснейшими тавернами, потрясающие морепродукты, фрукты и овощи. Возможность плавать в море, получать удовольствие каждый день, видеть солнце и звездное небо. Для меня Кипр — это такое вдохновение, это такая радость, маленькая жизнь, которую ты проживаешь на острове. У меня есть там друзья и я с большим удовольствием жду с ними встречи. Мне нравится, что люди там неторопливые, они вобрали в себя огромное количество солнечного тепла, морской соли, витаминов. Они счастливые, они расслабленные, смотришь на них и невольно поддаешься — тоже становишься счастливой и расслабленной.

Спасибо Вам  за интервью и с нетерпением ждем на Кипре!

“Three sketches of Lucian Freud” by Francis Bacon
Francis Bacon was an English expressionist painter and a master of figurative painting. His triptych, in 2013, became the most expensive work of art in the world. “Three sketches of Lucian Freud” was sold at Christie’s auction for a record sum of 142 million dollars.

The triptych, created by the artist in 1969, was auctioned for the first time at a pre-sale estimate of 85 million dollars. Bidding lasted only six minutes and the auction house did not disclose the identity of the buyer. Each part of the triptych has the same size of 198×147.5 cm. Each canvas depicts Lucien Freud in different poses, while seated on a chair is the artist Lucien Freud. The background is orange-brown, which is brighter than normal for the works of Bacon.

“Number 5” by Jackson Pollock
“Number 5” was completed in 1948 and utilised the technique of spraying, which is the corporate style of the artist. The picture size is 243.8×121.9 cm and is mounted on fibreboard (hardboard).

In 2006, at an auction organised by the auction house Sotheby’s, it was sold for 140 million dollars. It is believed that the hype surrounding this painting was created artificially. All of the paintings of Jackson Pollock were presented in museums and sold freely. Yet, “Number 5” was hidden and shown only when all of the other artworks were sold.

Consequently, the price of the painting went up to the heavens and broke many records. The original painting was in a private collection and was then exhibited in the Museum of Modern Art in New York. It then became the property of producer David Geffen. Who sold it for $ 140 million? According to unconfirmed reports, it was a famous Mexican billionaire.