Его любят или ненавидят — равнодушно к нему относиться нельзя. Он парадоксален и многолик. Актер, режиссер, сценарист  и писатель, священник (временно запрещенный в служении) и многодетный отец — все это Иван Охлобыстин. В преддверии его выступления на Кипре  мы побеседовали с ним о Боге, свободе и смысле жизни.

Вы впервые приезжаете на Кипр со своим спектаклем – «Новая Русская философия». О чем он?

За последние годы произошло много знаковых событий, которые изменили нас. Нам просто необходимо выработать свое отношение к этим изменениям. Большей частью — внутренним. И это не спектакль — это беседа. Почти античность.

Как-то вы сказали, что выбрали творчество, как профессию, способную исполнять мечты. Мечты исполнились?

Разве это не очевидно? Другое дело, что в понятие «творчество» я вкладываю весь спектр человеческих возможностей, включая личную жизнь. И каждый из нас творец. Во всяком случае, может им стать.

Еще одна ваша цитата: «Я не бунтарь, я одиночка, живущий по принципу «надышаться можно только ветром». Это девиз свободного от всех и от всего человека. Как это соот­носится с тем, что вы многодетный отец? Вам иногда не хватает свободы?

Только истинно свободный человек может себе позволить настоящее личное счастье. Верную любовь, способность к жертве, много детей. Такое под силу только сильным, а значит, свободным.

Что самое важное дала вам семья?

Смысл жизни. Я знаю, для кого я живу. Для себя жить абсурдно.

Расставьте ваши главные приоритеты в жизни в порядке значимости.

«Все тлен, кроме Бога и семьи!» — мой девиз.

«Не устраши бедой Господи, но вдохнови милосердием!» — моя молитва.

И на вопрос «как дела?» я обычно отвечаю: «Лучше, чем всегда, а всегда — восхитительно!»

Кем видите себя через 10 лет?

Хочу сюрприза. И, честно говоря — мне все равно. Знаю одно: это будет потрясающе! Как обычно, я выжму реальность, как мокрую тряпку.

Чего вы боитесь больше всего в жизни?

Потерять близких.

Вы были к Богу ближе, чем обыватели, в то время, когда носили сан священника. Думали ли вы о том, что вы ему скажете, оказавшись перед ним?

Не уверен, что Он нуждается в моем мнении. Я не буду ничего говорить, я буду слушать.

Чего вы ждете от кипрского зрителя и что бы хотели пожелать нашим читателям?

И в том и другом случае я хотел бы радости. И получить, и поделиться ею.