Полина Осетинская уже в шесть лет дала первый сольный концерт в Вильнюсской филармонии, а в девять сыграла с оркестром Пятый концерт Бетховена. К 10 годам репертуар Полины составлял 30 часов музыки, то есть более 15 сольных программ. На сегодняшний день Осетинская — виртуозная пианистка с безупречным и проникновенным стилем игры, которую критики сравнивают с великими Гилельсом и Рихтером. В предстоящем спектакле «Неизвестный друг», который скоро состоится в театре Патихио (Лимассол), Полина участвует вместе с актрисой Ксенией Раппопорт.

Полина, вы с раннего возраста выступаете на лучших концертных площадках России и зарубежья. Сожалеете ли вы о «потерянном» детстве?

Нет, не сожалею. Думаю, что приобрела больше: потеряв какие-то приметы безоблачного детства, я приобрела способность выживать в любой ситуации, профессию, волю и очень большой набор социальных навыков, которые меня очень сильно выручают в этой жизни.

Путь в мир музыки был с самого детства достаточно жестким для вас. Сейчас вы сами мать — считаете ли вы, что родители должны направлять детей к светлому будущему силой?

Нет, никакого принуждения быть не должно. Должны быть — мотивация и поддержка, потому что ребенок большего добивается в атмосфере принятия, чем в условиях доминирования и силы. Тут нужно быть психологом, потому что мотивировать и поощрять — это способность и талант. Применяя силу, вы только испортите отношение детей к вам на всю жизнь и сделаете их несчастными независимо от того, что вы им дадите. И вообще, лично я в таких условиях выжила, а выживет ли другой ребенок, с другим психотипом — неизвестно.

Вы написали очень искреннюю и жесткую книгу «Прощай, грусть». Это было своего рода очищение души от всего, что наболело? Какие ощущения у вас были по окончании работы над ней?

Поскольку эта книга помогла мне структурировать эту историю, прожить ее заново и расставить что-то по своим местам, она стала для меня, если можно так сказать, своеобразной психотерапией. Повторяя и проживая заново события с высоты своего возраста, опыта и способности чувствовать, мы, конечно можем что-то поправить в себе. Это известная психотерапевтическая практика. Мне это сильно помогло. И вообще, человек, который не хочет всю свою жизнь предъявлять претензии, как говорил Бродский, «своей стране, жизни, родителям и несвоевременной высадке на горшок», должен иметь в себе способность разобраться сам с собой.

Написав книгу «Прощай, грусть», вы навсегда распрощались с этим чувством или оно еще периодически посещает вас?

Не бывает одного постоянного состояния — порой тебе радостно, порой грустно. Иногда я испытываю отчаяние, а иногда — счастье и эйфорию. Другое дело, что в нашей взрослой жизни мы очень часто следуем тем паттернам, которые получили от своих родителей в детстве: выбираем мужчину по образу отца или ищем жену, похожую на мать, подсознательно выстраиваем аналогичные отношения внутри своей семьи, не отдавая себе в этом отчета. Очень часто копируем у родителей их черты, не только позитивные, но и негативные. Только бесконечная работа над собой дает приближение к идеальному состоянию.

Я, как всякий нормальный человек, испытываю разные эмоции в течение одного дня и подвержена сезонным сменам настроения. Осенью я часто пребываю в меланхолии — а зимой наступает состояние веселья, потому что меня радует снег с елками, катками, с удивительными прогулками по заснеженным паркам. Я — зимний ребенок, я родилась в декабре, в январе родился мой сын, поэтому зима для меня — особое время года. Далее и до конца октября все в мире мне кажется прекрасным, а весь ноябрь я пребываю в состоянии тоски и депрессии, потому что природа увядает и солнце исчезает. Как только выпадает снег, становится светло, потом наступает мой день рождения, потом Новый год, православное Рождество, затем день рождения сына, а в феврале, когда нехватка солнца становится критической, я обычно уезжаю в теплые края. Я как дитя природы: есть солнце — есть хорошее настроение. Хотя, с другой стороны, я очень люблю дождь и могу без всякого зазрения совести забраться в кровать под плед и спать до полудня или пить чай и читать книгу.

Состояние комфорта для вас — это…

Состояние комфорта — это когда здоровы мои дети и я и когда мы вместе.

Вы как-то сказали, что вы не совсем правильная женщина, так как никогда не зацикливались на том, чтобы рядом обязательно был мужчина. Вы настолько самодостаточны, что мужчинам нечего вам предложить?

Отчасти это так, и потом, у меня очень высокие требования к партнеру. Просто быть с мужчиной, потому что «так надо», мне неинтересно, а человек, которым я могла бы восхищаться и который восхищался бы мною в той же степени и был бы готов терпеть мои частые отъезды на гастроли и брать на себя ответственность — такого, мне кажется, на свете нет. Поэтому после развода я живу вместе с детьми, и меня такое положение дел вполне устраивает.

Как вы думаете, почему в мире музыки мало женщин-пианисток?

На самом деле не так уж их и мало, а из тех, кто в топе, на 10 пианистов-мужчин приходится как минимум две женщины. Но в целом соотношение в пользу сильного пола — по нескольким причинам. Во-первых, работа музыканта высокого уровня, гастролирующего, концертирующего очень тяжела физически. Ты даешь огромный энергетический заряд залу, задействуя все свои психофизические силы; сюда добавляются огромные физические нагрузки — за концерт теряешь пару килограммов, а уж сколько нервных клеток теряется, я даже не буду рассказывать. Во-вторых, женщине природой предназначено рожать и воспитывать детей, а это сложно совместить с жизнью концертирующей артистки. Если ты плохая мать, но хорошая артистка, тебе по большому счету все равно, кто воспитывает твоих детей и что с ними происходит, но хорошая и мать и артистка — это крайне редкое сочетание. Поэтому многие пианистки в какой-то момент сдаются и останавливают свой выбор на чем-то одном. Мужчинам же намного проще в этом плане: чаще всего у них есть женщина, которая обеспечивает им тыл. Если бы у меня за спиной был такой муж, мне бы тоже, наверное, было удобно и хорошо. Другое дело, что семья все-таки создается ради больших и важных целей, а не просто чтобы ктo-то кому-то что-то обеспечивал.

Недавно вы основали Центр поддержки профессионального здоровья музыкантов. Зачем вам нужно еще и это, если вы и так уже живете на три фронта: работа, дети и музыка?

В какой-то момент у тебя накапливается критическая масса опыта или знаний, которыми хочется поделиться. Я просто знаю, что у многих музыкантов есть психологические и физические проблемы, о которых мы с вами уже говорили выше. И если ты не умеешь расслабляться и работать с этим напряжением, то это чревато срывами и заболеваниями, потому что наш организм — единый оркестр, в котором голова и душа — главный инструмент, от которого зависит здоровье всего тела. Эта взаимосвязь стала для меня настолько очевидной, что я объединила усилия с музыкальным психологом Александрой Федоровой, вместе с которой мы решили сделать такой Центр — она моя главная помощница во всех связанных с ним инициативах.

Вы — попечитель благотворительного фонда «Кислород», который помогает больными муковисцидозом. Что подтолкнуло вас к благотворительности?

Это совершенно личная история. Я столкнулась с одной женщиной, которая потеряла обоих дочерей из-за муковисцидоза, а потом родила ребенка с синдромом Дауна. Ее судьба стала в некотором смысле катализатором. Кода мы сами становимся родителями, мы начинаем острее чувствовать чужую боль. С появлением детей у меня лично в разы повысилась эмпатия, и я не считаю нужным этому сопротивляться. Вообще, мне кажется, что заниматься благотворительностью должно быть так же естественно, как чистить зубы по утрам — общее правило для всех, в котором нет никакого подвига. Просто одни люди помогают другим от излишка, а есть и такие, кто от нехватки — отдавая последнее. Если бы все перечисляли сколько могли в фонды, которым они доверяют, то у тех был бы запас прочности и им было бы гораздо проще справляться с проблемами, которые ложатся на их плечи.

Обычно я занимаюсь благотворительными концертами-аукционами, работаю с известными артистами, художниками, писателями, которые дают нам лоты для мероприятий. Сейчас мне бы хотелось более подробно заняться стратегией развития фонда, чтобы вывести его на новый уровень мощности, поискать серьезных и надежных партнеров, привлечь новые силы в попечительский совет.

Вам уже приходилось бывать на Кипре?

Нет, я приезжаю впервые. Всю мою юность мы отдыхали в Коктебеле или Майами — моя мама переехала в Калифорнию в 1994 году и прожила там вплоть до 2008-го. У бывшего мужа была недвижимость в Черногории, где мы проводим лето из года в год. У меня лично никогда не возникало желания поехать просто отдыхать — так сложилось, что практически все мои поездки связаны с гастролями. Поэтому на моей географической карте довольно много белых пятен. Моя самая любимая страна — Италия, которой просто невозможно насытиться и узнать ее полностью.

Я с нетерпением жду нашего с Ксенией приезда на Кипр, потому что мне очень интересно. Я видела много рекламных картинок, и мне любопытно, насколько реальность совпадет с представлениями о вашей стране, которые у меня по ним сложились.

Этот номер нашего журнала — новогодний. Чего бы вы пожелали нашим читателям в наступающем 2018-м?

Честно говоря, не знаю, что можно по­желать людям, которые живут на Кипре. Мне кажется, у них все замечательно. У них есть море, солнце и красота — чего же еще желать?