Ваш нынешний пост главы парламента Кипра — результат долгого целенаправленного пути или стечения жизненных обстоятельств? Вы планировали стать политиком?

Я всегда интересовался политикой — уж точно еще до того, как поступил в университет. С раннего возраста я понял, что моя страна столкнулась с большой опасностью в лице Турции – так что это было мое желание с самого начала: пойти в политику, чтобы каким-то образом участвовать в жизни Кипра. Так много лет назад эта сфера деятельности стала для меня основной, и как политик я был избран в парламент шесть раз. Я считаю, что все люди должны так или иначе участвовать в политической жизни, потому что это один из способов защитить свою страну.

Я знаю, что вы получили техническое образование с математическим уклоном. Как оно помогает в политической карьере?

Я отучился на, как это называлось в то время, практическом отделении гимназии, где изучались и математика, и химия, и физика. Затем я продолжил образование в Великобритании по специальности «инженер». Математика — мать наук, и в первую очередь — логики. Я думаю, близкое знакомство с ней очень помогло мне — и продолжает помогать. В последнее время все чаще слышишь, что техническое образование делает политика более результативным. В пору моего первого избрания то, что инженер занялся политикой, воспринималось как неожиданность. Теперь же все уже привыкли — и, как можно видеть, многие политические деятели во всем мире являются дипломированными инженерами.

Какова самая сложная часть вашей работы?

Обсуждения или диалоги с теми, чья аргументация в парламентских спорах основана не на логике, а на выдержках из идеологии данной политической партии. Особенно сложно дискутировать с кем-то, кто желает транслировать свои воззрения журналистам и, опосредованно, населению, не имея при этом необходимых доводов.

Как президент парламента вы должны сохранять нейтральное отношение и при обсуждении вопросов не вставать ни на чью сторону. Как вам это удается?

Я бы предпочел использовать слово «объективное», а не «нейтральное». Думаю, за последние два года я уже доказал, что всегда остаюсь обьективным, руководствуясь исключительно правилами, законами и Конституцией страны — не глядя на то, нравится это кому-то или нет. Нет, иногда я принимаю чью то сторону — но только в рамках своей должностной функции: контролировать не то или иное политическое решение, а то, соответствует ли его принятие парламентскому регламенту.

Какие ключевые проблемы имеют наивысший приоритет в плане принятия решений?

Я разделю свои обязанности на два направления: первое – обеспечение деятельности парламента, управление всеми процессами для его плавного и бесперебойного функционирования, и второе – мои личные реформы и нововведения, к которым я приступил, заняв свой пост. Нам уже удалось многое изменить, и я считаю, что теперь парламент работает более эффективно, но у нас по-прежнему остается немало нерешенных вопросов, и я начинаю ощущать давление времени. Если я собираюсь выполнить 100% своих целей, поставленных два года назад, в этом году я должен достичь не менее 90%.

Ваши предшественники на этом посту много лет пытались найти решение для строительства нового здания парламента, но удалось это только вам. Каким образом?

Я могу себе представить, с какими трудностями сталкивались мои предшественники, пытаясь решить эту проблему, ведя переговоры с государственным служащими и персоналом муниципалитетов. Я несколько раз встречался с президентом и другими должностными лицами, был очень настойчив, и в конце концов меня заверили, что строительство нового парламентского здания начнется в следующем году. Но пока я не увижу собственными глазами, что подрядчик приступил к работе, я не имею права утверждать, что достиг результата.

Как вы оцениваете перспективы решения кипрского вопроса?

Я вообще не оптимист в этом вопросе, а с течением времени становлюсь все более пессимистичным. Я считаю, что Турция в целом и господин Эрдоган в частности имеют стратегический план управления всем Восточным Средиземноморьем и не только и считают Кипр базой и центром своих притязаний. Я думаю, что это чрезмерное упрощение — говорить, как могут решить эту проблему киприоты, турки и греки. Проблема — не турки и не киприоты, она заключается в турецком вторжении на Кипр, в присутствии турецкой армии и поселенцев, которые пришли на оккупированную территорию, и об общем подходе Турции. Мы видим, что Турция вторгается в Сирию, Ирак и другие страны, поскольку хочет расширить свое военное присутствие. Исходя из того, что мы видим — надо быть очень нелогичным, чтобы исповедовать в этом вопросе оптимизм.

Что вы думаете о кипрско-российских отношениях? С новыми директивами финансового отдела США относительно прозрачности всех транзакций через местные банки многие российские инвесторы заперлись на позиции «в режиме ожидания», что плохо для экономики Кипра. Как вы можете прокомментировать сложившуюся ситуацию?

Ну, в последние десятилетия кипрско-российские отношения были хорошими, а порой — даже более чем хорошими. Россия и русский народ предоставили нам немалую поддержку и на политической арене, для урегулирования кипрской проблемы, и на международной сцене по многим другим вопросам, а также в экономическом секторе. В последнее время кажется, что у нас имеются некоторые проблемы неполитического свойства — мы сталкиваемся с ними из-за финансовой войны между США и Россией. Но мы должны стараться выжить, потому что, будучи маленькой страной, не можем участвовать в этой войне, и наша задача — соблюсти свои интересы. Когда два слона сражаются друг с другом за траву, нам остается только смотреть.

Что касается вопроса с банками — ситуация касается не только России, но и всех прочих стран. Проблема в том, что иногда наши кредитные учреждения применяют правила и меры регулирования более строгие, чем следовало бы. Я хочу организовать встречу с участием представителей банков, министерств и бизнес-сообщества, чтобы совместно взглянуть на эту проблему и поискать пути ее решения, потому что те же сложности с банками испытывают и многие киприоты. Мы обсудим это с регулирующими органами, иначе в конечном счете у нас не будет банковской системы, действующей для поддержки бизнеса. Но я хочу еще раз подчеркнуть, что проблема касается не только русских.

Паспортная программа Кипра подвергается критике со стороны других европейских стран. Планируете ли вы проявить большую жесткость при ее реализации в будущем?

Я считаю, что термин «паспортная программа» некорректен. В теперешнем виде это «гражданство за инвестиции», и я думаю, что это очень толковая программа, которая реализуется вполне удовлетворительно. Критика исходит в первую очередь из источников, которые хотят поддержать другие страны и привлечь инвесторов туда. Я считаю, что эта программа хороша для привлечения финансовых потоков на Кипр, как и для всей европейской экономики, и я считаю целесообразным расширить ее, охватив не только инвесторов в привычном понимании этого слова, но и исследователей и ученых, особенно в области искусственного интеллекта. Это будет мое следующее предложение правительству — дать возможность получить гражданство на Кипре и право вести здесь исследования деятелям науки, в первую очередь — в упомянутой сфере.

Что касается изменений в программе, то это зависит от правительства. Недавно оно уже ограничило количество выдаваемых паспортов до 700 в год.

Я не понимаю, почему с точки зрения других стран ЕС тысячи дешевых трудовых мигрантов и поселенцев, которые меняют всю демографическую ситуацию, не являются проблемой, но когда дело доходит до Кипра, все сразу становятся такими чувствительными. Какие проблемы могут повлечь для других европейских стран две-три тысячи наших инвесторов? Ответ таков: им просто нужны эти инвесторы для себя. Когда речь идет о сотнях беженцев, прибывающих на Кипр, ЕС не замечает эту проблему, они сосредоточены лишь на паре сотен потенциальных инвесторов, которые хотят вкладывать в Кипр и жить здесь.

Что касается беженцев, которых мы приняли за последнюю пару лет: у нас есть определенная политика, основанная на подходах ЕС и принципах гуманитарной деятельности, и мы пытаемся контролировать и решать эту проблему. Мы все знаем, что большинство этих беженцев приходят к нам при содействии Турции, и они даже побуждают их приехать сюда.

Каким вы видите Кипр через 20 лет?

Через 20 лет Кипр станет самой процветающей страной в Европейском Союзе. Я считаю, что это будет центр образования и обучения для детей и взрослых, флагман высоких технологий, лидер здравоохранения и медицины, жемчужина туризма, в том числе оздоровительного. И если к этому времени кипрская проблема будет разрешена, все вышеперечисленное можно удвоить и утроить.